Юрий Стець: "Запреты не должны касаться новостного продукта"
Юрий Стец глава начинающего сегодня работать Министерства информполитики — о том, что его подчиненные будут не запрещать, а творить, и о том, как совместить обеспечение информационной безопасности со свободой слова.
Месяц назад вы стали министром. Министерство уже работает?
— Министерство создано постановлением Кабмина в среду. С момента избрания 3 декабря и до среды единственным человеком в штате создаваемого министерства был я. У меня не было ни бланков, ни печати, ни полномочий, кроме права присутствовать и голосовать на заседании правительства. Работать министерство начнет с понедельника, 19 января.
— Понимание, чем оно займется, есть?
— Задачи были прописаны в положении о создании министерства, и они не изменились. Прежде всего это создание стратегии информационной политики и концепции информационной безопасности страны. Это две вещи, отсутствие которых привело к последствиям, которые мы сейчас имеем.
— Что подразумевается под этими двумя терминами?
— Концепция информбезопасности особого разъяснения не требует. Это противодействие возможным информационным атакам, информационным войнам — тому, что все годы независимости направлялось из России в нашу сторону и привело к нынешней ситуации.
— И из чего будет состоять эта концепция?
— Конкретный пример: недавно прошел скандал с трансляцией на «Интере» российского новогоднего концерта, одним из участников которого был Кобзон. И никакой законодательной базы, которая могла бы противодействовать подобным информатакам, у нас нет. Более того, 20 лет политики занимались в основном тем, что раскалывали страну. Каждый раз к выборам нажимали на все болевые точки страны — это и язык, и религия, и форма правления, и история. Это то, с чем играть нельзя. Если бы 23 года назад у нас была принята единая стратегия, включавшая в себя одну форму правления, одинаковые подходы к вопросам языка, истории и религии, и не было никаких шараханий из стороны в сторону, сегодня украинцы на востоке и западе, юге и в центре имели бы один месседж от государства и одинаковое понимание этих вопросов. Ни у кого не возникли бы сегодня вопросы, на каком языке можно разговаривать, а на каком подписывать документы. Вместо этого мы получили конфликт внутри страны. Для того чтобы исправить ситуацию, нам необходима стратегия информационной политики.
— Но как создать стратегию, которая устроит одновременно сторонников одноязычия и двуязычия, сторонников победы СССР в Великой Отечественной и сторонников сопротивления УПА?
— Нет таких позиций, у которых нельзя было бы найти точки соприкосновения. Сейчас такой стратегии нет, и это должен быть документ, который обсудит общество во всех регионах. Результатом должна стать стратегия, которую воспримут все люди, живущие в стране и имеющие паспорт гражданина Украины. Там не должно быть никаких норм, которые кого-то обижают и тем создают раскол.
— Но в учебниках нельзя одновременно удовлетворить точку зрения тех, кто считает Майдан народной революцией, и тех, кто считает его переворотом, расколовшим страну…
— Учебники у нас переписывались в соответствии с идеологией президента, пришедшего к власти от одной или другой части общества. Деление всегда проходило по Днепру, и именно так проходили выборы. Приход же к власти президента, избранного на обоих берегах Днепра, подразумевает нахождение тех точек, которые объединяют страну. Всего, что будет противоречить такому подходу, в этой стратегии не будет.
— Будут ли у министерства регуляторные функции, или его задача — только формирование законодательной базы?
— Исходя из положения о министерстве, оно не является регуляторным органом. Это министерство аналитиков, «головастиков» и креативщиков — людей, которые должны творить, а не запрещать. Регуляторных органов у нас достаточно.
— Регуляторных органов и правда много. И каждый из них работает по своей методике, по своему усмотрению наказывая то или иное СМИ.
— Это неправда. Каждый из них имеет четкую законодательную базу, исходя из которой он работает.
— Но конкретный пример Нацсовета по ТВ, который вынес «Интеру» предупреждение, которое имеет под собой весьма спорные правовые основания...
— Оценивать действия Нацсовета с моей стороны было бы неправильно, поскольку это можно расценить как давление. Это должны делать политики, а не министр. При этом я считаю, что он имел полномочия для принятия решения по данной ситуации. Если решение Нацсовета незаконно, «Интер» может отменить его через суд.
— ОК, тогда вопрос информационной безопасности. В Штатах в 2001 году, во время теракта 11 сентября, телеканалы показывали выступление Бен Ладена, во Франции десять дней назад на ТВ появился комментарий одного из террористов, расстрелявших редакцию «Шарли». В Украине же существует негласный запрет на появление в эфире лидеров ДНР/ЛНР. Тем, кто его нарушает, Нацсовет выносит предупреждение. Как вы думаете, стоит ли поменять подобную практику?
— Я считаю, что, когда телеканалам выносились предупреждения за трансляцию Путина или синхроны лидеров боевиков, это было сделано неправильно, поскольку это информационный продукт. Моя законодательная инициатива, касающаяся запрета на показ персон нон грата, не касается выпусков новостей. Не показывать их в новостях — это абсурд, поскольку тогда мы не будем знать, из-за каких инициатив или высказываний человека сделали персоной нон грата. Запреты не должны касаться новостного и информационного продукта. СМИ должны давать все точки зрения. Если представить сюжет о суде над террористом, в котором не покажут выступления адвоката террориста, это цензура.
— Еще один вопрос того же плана. Нарушают ли информбезопасность страны дискуссии в СМИ о правильности или неправильности проведения АТО?
— Дискуссии должны быть, и они идут.
— Но в последнее время, к примеру, часто путают сепаратизм и федерализацию, считая призывы к последней преступлением.
— Не вижу ничего преступного в том, что в дискуссии кто-то высказывает аргументы в пользу федерализации. Однако призывы к гражданам поддерживать федерализацию, на мой взгляд, являются диверсией против нацбезопасности, потому что федерализация ведет к расколу.
— Но Штаты, Германия и Россия — федеративные государства...
— Да, федеративная форма устройства есть во многих странах. Но в Украине она подрывает государственность. Это мое мнение, и я его не изменю.
— Какие структуры в стране должны защищать прессу? Создается ощущение, что их у нас нет.
— Почему? Существует Комитет Верховной Рады по свободе слова и информации, существуют медиапрофсоюзы, Союз журналистов, уже существует Министерство информполитики. У всех у них функционально записано обеспечение тех норм, которые, в частности, записаны в Конституции, например право человека на информацию. Это и есть органы, которые должны защищать СМИ.
— Это в теории. А на практике на днях глава комитета по свободе слова г-жа Сюмар сама заявила, что выступает за ограничения свободы слова и даже будет их инициировать.
— Это вырвано из контекста. Высказывание касалось определенных лиц и в определенное время. Она же не говорила о том, что, когда у нас не будет войны, мы будем ограничивать СМИ в отношении показа тех или иных артистов.
— Но в моем понимании такие высказывания должен делать глава комитета по нацбезопасности, а не по свободе слова.
— Она — действующий депутат, имеющий свою точку зрения и представляющий определенную политсилу. Ограничивать ее в высказывании своей точки зрения нельзя.
— Но если не председатель комитета по свободе слова будет защищать эту свободу слова, то кто?!
— Еще раз: как депутат Виктория Сюмар имеет право на свою точку зрения. Если она внесет какую-либо законодательную инициативу, ограничивающую свободу слова, только лишь в этом случае мы можем говорить о том, что она своими действиями ее ограничила.
— Если вернуться к защите СМИ. Тот же «Интер» сейчас подвергся не только наказанию со стороны Нацсовета, но и осуждению со стороны части общества, вылившемуся в нападение на редакцию. Что в подобных случаях должно браться в расчет — закон или позиция части общества?
— Иначе говоря, что первично — дух закона или буква? Мой ответ: буква. Возмущение общества не может не браться в расчет самим «Интером», выполняющим социальную функцию, но, если каналу бьют стекла, государство должно его защитить, потому что это нарушение закона.
— И СМИ могут рассчитывать на то, что государство будет защищать их от любых противоправных действий?
— Не может быть противоправное действие оправдано никакими благими побуждениями. Государство обязано защищать любого гражданина.
— А оно будет защищать?
— Я буду делать все, чтобы оно защищало.
— Последний вопрос — обобщающий: как обеспечить информационную безопасность, при этом не похоронив свободу слова?
— Просто действовать по закону. И СМИ, и государству, и гражданам.
— То есть все, что не запрещено...
— ...То разрешено. Но если есть вещи, провоцирующие общество, их надо пресекать.
- Войдите, чтобы оставлять комментарии