9 сентября прошлого года Алексей Навальный со сцены на Болотной площади убеждал своих сторонников, уставших после бессонной ночи в избиркомах, не сдаваться. Он только что завоевал второе место на выборах мэра Москвы и пообещал шести тысячам собравшихся, что это только начало: «Я прошу вас, чтобы вы мне поверили, потому что я знаю, что делать дальше». Штаб не прекращает работу, говорил он, а команда Навального – та самая Настоящая Оппозиция, которую так долго ждали, – будет работать в Москве еще год, и два, и сколько понадобится.

Многие увидели в этом выступлении заявку на Мосгордуму – и действительно, через месяц оппозиционер и его команда начали явно намекать, что нынешняя Мосгордума бездействует и неплохо бы людям из Фонда борьбы с коррупцией, например, занять места в следующем созыве. Они презентовали проект «Народный депутат», который должен был помочь москвичам выступать с законодательными инициативами, и сформулировали «шесть законопроектов Навального». И пошли с ними в Мосгордуму: согласно столичному закону, инициативная группа, собрав 50 тысяч подписей, может выступить с законопроектом.

В Мосгордуме Навального выслушали, покачали головами и отправили восвояси, – а инициативную группу зарегистрировать не дали. Зато пилотный законопроект о прозрачности тарифов ЖКХ поссорил Навального и бывшего замначальника его предвыборного штаба Максима Каца. По мнению муниципального депутата, законопроект не изменил бы ситуацию с ЖКХ к лучшему, а тратить силы волонтеров на бессмысленные проекты – значит терять этих самых волонтеров. Ответ Навального Кацу, вероятно, разочаровал сторонников гораздо больше, чем сам законопроект. «Коротко: 1. Ты глупый. 2. Люба Соболь ответит по существу», – написал он в блоге, тогда еще не заблокированном Роскомнадзором.

В ноябре молодой политконсультант Виталий Шушкевич, сидя в Камбодже, опубликовал оптимистичную серию рекомендаций, как оппозиции не упустить Мосгордуму в 2014 году. Условная «Болотная», по его мнению, могла бы провести в столичный парламент пять-шесть человек. Тогда же опытный Олег Кашин, сидя в Швейцарии, предсказал, как на самом деле будет выглядеть кампания в Мосгордуму, и предупредил заранее, что все зря. «Очередное издание оппозиционной движухи» с несостоявшимися коалициями, кубами и наблюдателями приведет к избранию в лучшем случае пары оппозиционных депутатов – условного Митрохина и условного Каца, писал журналист.

В феврале следующего года Алексея Навального заперли под домашний арест, а оппозиционные кандидаты активизировались в своих предполагаемых районах – хотя предполагать было непросто, учитывая, что нарезку на будущих выборах нам пока не раскрывали. Молодые яблочники стали вешать брендированные зеркала в лифтах Нагатино, соратник Навального Николай Ляскин устроил автопробег против общежития для мигрантов в Новокосино, а научный сотрудник МГУ Юлия Галямина из «Партии 5 декабря» заступилась за Тимирязевский рынок. Тогда же на всех нас, включая муниципальных депутатов, которые и до того мирно занимались «малыми делами», посыпались обвинения: перед Мосгордумой, значит, пиаритесь?

«А почему бы и нет?» – подумалось тогда. В 14 лет (эту историю я пересказала своим избирателям примерно 200 раз за последний месяц) я пришла работать в районную газету «Южное Тушино» в надежде, что вот сейчас я начну писать, что вокруг не так, и оно начнет меняться к лучшему. В 14 лет простительно не знать, что районные газеты чуть менее чем полностью посвящены юбилеям местных чиновников и официозным праздникам. В 17 лет я обходила соседей и собирала подписи против мусоросжигательного завода. В 18 впервые ехала в автозаке с Триумфальной площади – вместе с будущим политконсультантом Виталием Шушкевичем и как минимум тремя будущими политэмигрантами. В 20 меня с подругами задержали на журфаке МГУ при попытке прорваться на встречу президента Медведева (помните такого?) с ненастоящими студентами МГУ. Ну, а потом были Болотная, проспект Сахарова и, наконец, 5 марта, когда, как пошутил в твиттере Навальный, в результате нечестных выборов к власти пришли Путин, Кичанова и Кац.

За два года работы в совете депутатов Южного Тушино, конечно, удалось сделать много малых, еще больше маленьких и, прямо скажем, совсем крошечных дел. Добиться, чтобы починили качели, убрали свалку или дымящий электрогенератор, в статусе мундепа (терпеть не могу это слово) можно, а вот если братья Ротенберги решили строить хорду – тут уже шансы повлиять на ход событий стремятся к нулю. У депутата Мосгордумы полномочий будет побольше, а главное – это законодательный орган: можно не только решать проблемы, но и делать так, чтобы они не появлялись. Например, передать максимум полномочий советам депутатов, чтобы основные решения в городе принимали люди избранные, а не назначенные.

Наконец, та самая движуха, о которой писал Кашин, тоже казалась важной и необходимой: примерно 20 тысяч москвичей должны были ностальгировать, сидя дома (митинги и те закончились!) по кампании Навального и обрадоваться, когда их снова позовут в крестовый поход против «жуликов и воров». Во время предвыборной кампании ты можешь без всяких уведомлений стоять у метро и раздавать людям листовки со своей программой и телефоном, а значит, за эти три недели или три месяца, кому как повезет, районный депутат познакомится с большим числом жителей, чем за два года работы в районе. Да и деньги на печать листовок появляются только под выборы.

В марте РПР–ПАРНАС предложила оппозиции идти единым списком, и так родилась первая многообещающая Коалиция. Обещали нам общий штаб, общий сайт, единый стиль для кубов и бумажной агитации, юридическую поддержку, фотосессию и прочие приятные мелочи. Мы встречались в офисе на Пятницкой, делили округа, хотя нарезку по-прежнему никто не знал, и обсуждали, какой лозунг лучше – «На стороне москвичей» или «На вашей стороне». А потом Госдума ввела трехпроцентный барьер для непарламентских партий, и все это стало не важно: ПАРНАС потеряла право выдвигать кандидатов.

На траурной встрече за две недели до принятия закона Илья Яшин напоминал, как опасно собирать подписи – полбеды, если их признают недействительными, но бывали случаи, когда заводили уголовные дела, и не на самих кандидатов, а на волонтеров-сборщиков. Михаил Касьянов предлагал вместо участия в выборах, раз уж мы все собрались, провести какой-нибудь референдум (страна еще праздновала итоги другого референдума и вывешивала триколоры из окон). Мы с Костей Янкаускасом предложили, пока закон не принят, собрать большой митинг против самого фильтра, а заодно презентовать коалицию и вообще напомнить москвичам, что у них скоро выборы. Но единственным митингом, объединившим кандидатов от оппозиции, стала через два месяца акция в поддержку самого Янкаускаса, которого вскоре посадят под домашний арест.

Потом коалиция «сил добра» в усеченном виде – не все решились собирать подписи, – собиралась в штабе у Ольги Романовой на Таганке и ломала голову, как нам убедить всевозможную интеллигенцию выступить с напоминанием, что скоро выборы, а заодно поддержать нас. Молодой политконсультант Виталий Шушкевич, вернувшийся из Камбоджи, предложил кандидатам в качестве общей программы не освобождение «узников Болотной», а почему-то шесть законопроектов Навального – и мне вместе с парой единомышленников пришлось коалицию покинуть. Потому что создание очередного регулирующего органа все-таки не остановит рост тарифов ЖКХ, а запрет нанимать иностранных дворников ударит по карману москвичей. Не люблю популизм, в общем. 

Затем мэрия Москвы устроила веселый карнавал под названием праймериз. Многие москвичи так и не поняли, что поучаствовали в пробных выборах, а не в настоящих: голосование шло на тех же участках, официальные лица и звезды звали всех проявить гражданскую позицию, а в избирательных комиссиях заседали те же знакомые бюджетники. В то утро мне в панике позвонила одна из жительниц Тушино: «Мы пришли на выборы за тебя голосовать, а тебя в бюллетене нет!» А моя мама чуть не приехала с дачи, получивsms, что выборы – вот они уже. И после этого, когда мои волонтеры обходили квартиры, им часто с порога заявляли: «А мы на выборы уже сходили!»

Накануне старта кампании партия «Яблоко», единственная, у которой осталось право выдвигать кандидатов без сбора подписей, устроила у себя в офисе зрелищный кастинг среди деятелей оппозиции, но в итоге почти по всем округам выдвинула своих активистов. Интеллигенция с Болотной помогла разве что Ольге Романовой – за нее выходили агитировать и ведущий Михаил Шац, и журналист Филипп Дзядко, и карикатурист Андрей Бильжо, и режиссер Павел Бардин, и музыкант Андрей Макаревич. У большинства кандидатов, включая меня, команды состояли из районных активистов и десятка юношей бледных со взором горящим – каковой бывает нужен, чтобы убедить людей поставить подпись.  

«А можно, я приду в футболке за Навального?» – спросил меня один особенно юный волонтер, и я колебалась, переживая за его безопасность: по телевизору все-таки национал-предатели, «пятая колонна» и прочий «крымнаш». Но оказалось, что людей меньше всего волнует, за Навального я или за Путина. Немногим больше их интересует, что я успела сделать в районе («Я помню, как вы нам с капитальным ремонтом помогли, удачи вам!»). А важно для них, чтобы кандидат был местным: вот на этой улице росла, вот эту гимназию окончила («Ой, как и моя дочка!»), вот тут танцами занималась…

Предвыборная кампания – это легальная возможность рассказать о себе людям в условиях ужесточения закона о митингах и приравнивания блогов к СМИ. Это я так думала, пока на меня и моих волонтеров не напали у метро охранники близлежащего торгового центра – оттаскали меня за волосы, разгромили агитточку и порвали примерно 40 собранных подписей. Остаток дня мы провели в полиции, давая показания. Окружной избирком обратился по этому поводу в прокуратуру СЗАО, а мы направили жалобу в Мосгоризбирком.

Но не поэтому нам удалось собрать всего половину нужных подписей – а потому, что трехпроцентный барьер всех деморализовал: и волонтеров, которые собирались помогать, но уехали на дачу, и тех, кто обещал дать денег, но не дал («Все равно ж не соберете»). Независимые кандидаты дисциплинированно отчитались в блогах, почему они эти подписи не собрали. А прогноз Олега Кашина сбылся лишь наполовину: из «новых героев» на следующий уровень действительно перешел не кто-нибудь, а Максим Кац, а вот старых либералов будет представлять не привычный Сергей Митрохин, а молодая Мария Гайдар. 

И вот уже Коля Ляскин, правая рука Навального, говорит, что это только начало, что теперь-то мы знаем, как надо, и следующие выборы – муниципальные, через два года – выиграем обязательно! А я вспоминаю шесть тысяч табличек с фамилией Навального на Болотной и думаю, какой еще фильтр нам могут придумать к муниципальным выборам. И будет ли, например, Люба Соболь, стоя на сцене, говорить, что не все потеряно и оппозиция должна завоевывать, например, советы домов. 

Вера Кичанова